ХРИСТИАНСТВО

К навигации по сайту

Навигация
по сайту:
 

В мае 2003 г. в прессе промелькнуло упоминание о том, что Вселенский Патриарх Константинопольский поддержал позицию Патриарха Алексия II в его взаимоотношениях с Католической Церковью. Источником этих сведений послужило интервью, данное Варфоломеем I “Фольо Куотидиано” и обнародованное под заголовком “Патриарх Константинопольский полемизирует с Папой Римским - ТРУДНОСТИ В ДИАЛОГЕ И НАДЕЖДЫ, КАЖУЩИЕСЯ ДАЛЕКИМИ ОТ ВРЕМЕН ОБЪЯТИЙ ПАВЛА VI И АФИНАГОРА”.

Его Святейшество Варфоломей 1, “первый среди равных” православного мира, объяснил “Фольо” в чем, с его точки зрения, состоят трудности взаимоотношений Московского Патриархата и Ватикана: “Из того, что мы знаем, следует, что Римская Церковь активизировала свое присутствие в местах, находящихся в юрисдикции Патриарха Московского, и это было интерпретировано как недружественный акт, то есть как акт прозелитизма во вред Православной Церкви”. Правда за время, прошедшее с момента изменений в католических структур в России, никакого “взлета популярности”, роста числа приходов и прихожан не наблюдалось и чем, собственно, они навредили МП, не очень ясно…

Варфоломей I считает, что так называемый “вопрос униатов” - одна из причин современных проблем: “Хотя в ходе конференции во Фрайзинге в 1990 г., так же как на встрече в Ариччии в 1991 г. в присутствии обеих Церквей было принято, что путь униатов не становится, с точки зрения экклезиологии, методом достижения союза, верхушка католической Церкви продолжает поддерживать существование и деятельность униатов, и во многих обстоятельствах говорит о них как о носителях православного духа. Однако униаты с того момента, как они приняли духовно подчинение Римской Церкви, сохраняют просто формальный литургический аспект, а не дух православия... Возможно, широкие слои населения не понимают разницу между духом православным и духом католическим, но эта разница существует. Римская Церковь использовала утонченные методы и средства себе во благо, как в прошлом, о чем свидетельствует история, так и в настоящем, что показал вопрос об униатах. В конечном счете, он состоит в том факте, что верующие принимаются, несмотря на то, что они не следуют католическим традициям, особенно литургическим, при условии, однако, что они признают Папу главой своей Церкви. Другими словами, сама Католическая Церковь отодвинула на второй план дух этих верующих и придала большую значимость их вовлечению в собственное стадо. Это способ мышления, конечно, более секуляризированный, потому что использует секулярные критерии (только вовлечение верных), а не духовные…” К России, правда, это особого отношения не имеет, на ее территории деятельность униатов близка к нулю, а в юрисдикцию митрополита Кондрусевича они вообще не входят. На Украине ситуация сложнее (на что есть, однако, свои исторические и отнюдь не столь однозначные причины), и, возможно, было бы логичнее “не пускать” Папу Римского именно туда, но Патриарху Московскому это не удалось.

Отвечая на вопрос, есть ли надежда на восстановление единства и являются ли призывы к будущему единству искренними или только ритуальными, Вселенский Патриарх замечает, что “связи на межличностном уровне (между представителями двух церквей в различных случаях), конечно, улучшились. Связи чисто экклезиологические (касающиеся таинств и духа) находятся на том же… уровне разногласий по многим вопросам, показывающем, что межконфессиональный диалог не достиг определенного принятия общей веры. Призывы к единству имеют, конечно, характер сущностный, т. е. они искренни”, однако “достижение единства возможно только с возвращением к общей вере до схизмы, и Католической Церковью должны быть отменены все реформы: примат и безошибочность Папы, “филиокве” (латинское добавление в Кредо Святого Духа, который “исходит от Отца и Сына”, в то время, как согласно православию, фундаментальная характеристика Духа – то, что он исходит только от Отца), затем уния…Знак отдаления двух церквей подает авторитарная и централизованная структура Римской Церкви, не принимающая никакой внутренней модификации экклезиологического и догматического статуса, формировавшегося в течении столетий, потому что любое изменение этого статуса было бы признанием собственных ошибок…” Подход, при котором только одна сторона должна признавать себя виноватой и что-то изменять – причем в существенных для себя вопросах, - а вторая сторона тогда, так и быть, согласится с ней примириться, делает надежды на воссоздание единства совершенно призрачными. Тем более, что в Католической Церкви существует не только Папа, но и миллионы верующих (в том числе сотни тысяч в России), и совсем не факт, что они примут объединение такой ценой.

И все же, по мнению Варфоломея I, существуют надежды на “восстановление единства. Их дает позиция простых верующих, которые искренне хотят объединения и молятся за него, как сам наш Господь Иисус Христос молился, чтобы “все были едины””.

На вопрос, не кажется ли ему, что Алексий II добивается позиции превосходства в православном пространстве, ответ “Первого среди равных” решителен: “Уверенно отвечаю - нет, потому что он знает и уважает канонический порядок православного мира”. К тому же понятие превосходства в православии не содержит в себе ничего того, что подразумевается под приматом Папы в католичестве: “Согласно двадцать восьмому канону четвертого Вселенского Халкедонского Собора (451 г.), после его столетнего применения, сложилась такая практика, что Вселенский Константинопольский Патриарх имеет, с одной стороны, первенство чести среди равных православных Церквей, и с другой, первенство диаконии, которая проявляется в некой строгой компетенции координации и дополнении, т. е. в праве выражать окончательное мнение по определенному вопросу. Ни в коем случае речь не идет об административном первенстве, хотя в некоторых обстоятельствах, когда какая-то Церковь лишается иерархов, служивших ей.., Вселенский Патриарх должен заняться назначением, выборами тех, кто отсутствует в Церкви”.

У Патриарха Варфоломея 1 есть что сказать и тем, кто поддерживает стремление идти в ногу с современностью: “Идти в ногу с требованиями современного мира значит оставить любовь, милосердие и заповеди Бога. Какие они – требования современного мира? Мы все их знаем, как знаем и то, что “дружба с миром есть вражда против Бога” (Иаков 4,4). Подчиниться требованиям мира - значит принизить требования Бога, однако все мы знаем, что божественные предписания не утилитарны, но идут на благо человеку, собственно, как предписания педагога или медика имеют целью не их собственную выгоду, но благо тех, о ком они поставлены заботиться. Тот, кто сообразуется с просьбами больных, недостаточно хорошо понимает их интересы и, в конечном счете, давая им временное удовлетворение, в результате им вредит. Это, конечно, поняла большая часть народа Божьего и поэтому настойчиво просит возвращения к корням. Ко всему тому, что соответствует возвращению к евангельской вести и к евангельской жизни, основные элементы которой - Крест,.. самодисциплина и ограничение человеческих желаний, аутентичность в связях между нами и между нами и Богом”. Почему-то кажется, что и эта позиция осложняет взаимоотношения между православием и католичеством, но уже не на уровне иерархов, а на уровне рядовых верующих. “Овцы” далеко не так безоговорочно уверены в праве “пастухов” судить о своих интересах; им хочется, чтобы их “жалобное блеяние” хотя бы изредка было услышано. По крайней мере, многие из них.